Правильный психотерапевт

[Lyubimova]

Посторонние разговоры
Обычно клиент и терапевт радуются, когда в течение нескольких минут они могут поговорить о вещах, не относящихся к психотерапевтическому процессу. Ведь это очень естественно: узнать получше друг друга, сказать несколько слов об отпуске, впечатление об опере прошлым вечером. Признаки опасности появляются тогда, когда такие разговоры затягиваются и терапевт вовлекается в обсуждение деталей путешествия, спрашивает, какова была кухня и проч. Терапевт, в своих интересах может стремиться получить "чаевые" от бизнесмена, расспрашивая его о выгодных вложениях, от журналиста, выспрашивая у него очередную сплетню. В таких случаях клиенты обыкновенно не прерывают интерес психотерапевта, опасаясь его обидеть. Однако со временем у них накапливается ощущение, что психотерапевтические встречи проходят напрасно. Они разочарованы тем, что готовы ответить на более значимые вопросы, в то время как терапевт интересуются мелочами. Еще полбеды, если Ваш психотерапевт интересуется Вами таким образом, но беда в том, что Вы разрешаете ему продолжать. В крайнем случае, можно поинтересоваться, чьи потребности в психотерапии должны быть удовлетворены в первую очередь.

Избегание вопросов
Часто клиенты хотят знать, что думает их терапевт по тому или иному вопросу или даже о его отношении к Вам. Многие психотерапевты избегают отвечать на подобные вопросы, несмотря на то, что они вписываются в последовательность психотерапии. Обычно вопрос поворачивается против клиента, так чтобы он почувствовал неуместность своего поведения.
Некоторые терапевты избегают ответов по принципиальным соображениям. Они считают, что чем более нейтральным остается терапевт, тем больше знаний откроет клиент о себе самом. Однако, будучи важными фигурами в жизни клиентов, надо полагать, что подобные вопросы имеют смысл. Вы можете задавать их, однако исследуйте причины, по которым Вы хотите сделать это. У Вас есть сомнения, и Вы нуждаетесь в ободрении? Вы боитесь, что терапевт осудит Ваши действия? Вы хотите проверить собственные чувства в отношении человека, который пользуется Вашим уважением и доверием.
Помимо вопросов об отношении терапевта к тем или иным событиям реального мира, клиенты часто просят терапевта уточнить или объяснить его точку зрения, например: - "Находите ли вы еще что-то важное в этом сне?", "Почему я чувствую себя тревожной", "Почему Вы меня об этом спрашиваете?". Иногда лучшей тактикой терапевта будет уйти от вопроса, который может исказить намечающийся инсайт и поощрить клиента работать дальше. Тем не менее, психотерапевт несет ответственность за то, чтобы в свое время на все вопросы клиента прозвучали исчерпывающие ответы.

Социальные взаимодействия
Часто, после того, как клиент и психотерапевт почувствовали полное доверие друг к другу, у клиента может появиться желание расширить отношения за пределы кабинета. Когда клиент предлагает терапевту побыть с ним вне рабочего места, это может являться одним из рубежей психотерапии. Терапевт может быть приглашен на свадьбу, на открытие нового магазина или на художественную выставку клиента.
Вопреки дружеским и теплым взаимоотношениям между клиентом и психотерапевтом, терапевтические отношения не являются дружбой. Прежде всего, здесь нет взаимности. В структуре терапии потребности клиента всегда выше, как и ответственность терапевта за них. Дружба многогранна, а здесь общение фокусировано на проблемной сфере личности клиента. Терапевт, в связи со своей особой миссией, всегда связан и обязан, в то время как для клиента этого не существует. Для того, чтобы дружить с клиентом, терапевт должен выйти из роли психотерапевта, а такое возможно только тогда, когда психотерапия закончена.
Психотерапевт примет или отвергнет Ваше предложение в зависимости от его восприятия своей роли терапевта, своих чувств о Вас, своих представлений о том, насколько это важно для Вас и собственного отношения к предлагаемому событию. Терапевт может принять Ваше приглашение только если он действительно хочет пойти, но может отвергнуть его, несмотря на то, что ему действительно хочется пойти. Вы же должны предложить приглашение, только если полностью уверены в том, что действительно ходите того, чтобы психотерапевт пришел. Некоторые клиенты просто чувствуют себя обязанными пригласить своего психотерапевта, в то время как для других, приглашение - это еще одна проверка психотерапевта. Приглашайте терапевта, если Вы действительно хотите, чтобы он присутствовал там, но будьте готовы обсудить с ним Ваши основания для такого приглашения, а также причины психотерапевта, по которым он принимает или отклоняет приглашение.

Разговоры и чтение о психотерапии
Некоторые терапевты настаивают на том, чтобы клиент не разговаривал ни с кем о психотерапии, которую он проходит. За этим стоит идея, что не стоит "размывать" темы для дискуссий с другими людьми, тем самым ослабляя ресурсы для психотерапевтической работы. Хотя действительно, есть смысл в том, чтобы обсуждать волнующие темы напрямую с психотерапевтом, в подобном подходе может скрываться опасность того, что терапевт считает себя эксклюзивной фигурой в Вашей жизни. Тут может подразумеваться своеобразная гордыня психотерапевта с убежденностью, что только он может помочь Вам.
В этом случае Вам надлежит понять, что психотерапевтические отношения не являются чем-то принципиально отличным от других отношений в Вашей жизни и для них уместна ровно такая же, свойственная Вам степень открытости, как и для прочих значимых взаимоотношений. Психотерапия не может быть "кабинетным занятием" и если Вы можете получить пользу в познании себя, общаясь с другими людьми, терапевт должен это поддержать. При этом Ваш психотерапевт должен быть в курсе того, что Вы говорите с другими относительно психотерапии. Это не значит, что терапевт посягает на Вашу свободу, однако он вправе знать о Ваших чувствах и отношениях к психотерапии. Если Вы на это не решаетесь - что-то не в порядке. Терапевт либо смущает Вас, либо Вы раздражены на него, может быть Вы хотите досадить ему тем, что не делитесь важными событиями в жизни. Словом, если Вы чувствуете, что Вам легче поговорить с другим человеком и промолчать с психотерапевтом, Вам следует задуматься о том, почему это происходит.
Некоторые психотерапевты относятся отрицательно не только к тому, что Вы разговариваете с другими о психотерапии, но и к тому, что Вы интересуетесь психотерапевтической литературой. Они будут объяснять это тем, что такого рода чтение может запутать и смутить Вас. Такая позиция терапевта показывает, насколько мало он уважает Вас, если предполагает, что дополнительное знание принесет Вам вред, а не пользу. На самом деле, пока Вы находитесь в процессе психотерапии, самое время больше узнать о ней. Чем больше Вы прочитаете, тем больше возможностей к самопознанию и обсуждению с терапевтом возникнет у Вас.

[Lyubimova]

ЧУВСТВА К ТЕРАПЕВТУ
В процессе психотерапии Вы оказываетесь вовлеченными в тесные взаимоотношения с терапевтом, так что, скорее всего, Вы испытаете сильные чувства по отношению к нему. Эти чувства могут происходить как из самого психотерапевтического процесса, так и возникать вне зависимости от него. Признание и понимание их является ключевым моментом терапии. Позитивные чувства, направленные на терапевта, являются залогом успеха. Если Вы не будете испытывать к терапевту положительно окрашенных чувств, Вам будет трудно быть открытым и ощущать себя защищенным. Терапевт также показывает Вам, насколько желательно Ваше доверие ему, что также подкрепляет Ваши чувства.
Однако Ваши чувства больше чем прибор, показывающий степень успешности контакта, они могут стать "крестом психотерапии". Чем больше Вы настроены в соответствии со своими чувствами в процессе терапии, чем более оживленно проходят встречи, чем более Вы вовлечены эмоционально, тем эффективнее Вы и Ваш психотерапевт сможете подойти к пониманию Вас. В открытом эмоциональном взаимодействии между Вами и терапевтом, Вы научитесь большему, если не полному, пониманию себя, чем если бы Вы обсуждали Ваши чувства, связанные с другими ситуациями. Ваши отношения с другими все же вторичны в процессе терапии, а Ваш контакт с терапевтом является непосредственным и имеет потенциально высочайшую ценность. Терапевтические отношения построены таким образом, что в них Вам предоставляется помощь приблизиться к своим чувствам и выразить их. В отличие от других близких взаимоотношений, терапевтический процесс не основан на взаимности обязательств. Эмоциональные потребности клиента являются основным фокусом деятельности терапевта. Так рождается ситуация безопасности, где Вы не испытываете страха быть отвергнутым. Испытав гнев, Вы можете быть уверены, что терапевт не обратит на Вас такого же чувства. Испытывая нежность, Вы также должны быть убеждены в том, что терапевт не воспользуется этим чувством в своих интересах.
Если сравнить отношения терапевта и клиента с отношениями отца и ребенка, то в обоих случаях можно отметить стремление к росту личности, к достижению полноценности и независимости. Вместе с тем, в отношениях отца и сына существует скрытый договор. Принятие сына отцом обусловлено возможностью ребенка соответствовать потребностям отца. В противоположность этому, психотерапевт должен быть готов к безусловным обязательствам по отношению к клиенту и уважать клиента, каким бы он ни был и каким бы он ни стремился стать. Конечно, как и другие люди, психотерапевты редко бывают совершенны, и нет достаточных оснований ждать, что терапевт будет всегда в состоянии отложить собственные потребности в аффективном отдалении, необходимом для хорошей терапии. Это одна из причин для постоянной проверки своих чувств к психотерапевту и чувств психотерапевта к Вам.
Клиенты часто говорят, что психотерапевтические отношения между людьми нельзя назвать "настоящими". Это правда, в том смысле, что профессиональная позиция терапевта ограничивает его личную вовлеченность для того, чтобы защитить клиента от того, чтобы он начал отвечать потребностям психотерапевта. Тем не менее, психотерапевтические отношения "настоящие" в том смысле, что двое людей испытывают подлинные чувства по отношению друг к другу, которые перерастают то, что имело место между ними.
Терапевтические системы отличаются в своем понимании природы и назначения взаимных чувств клиента и психотерапевта, однако, согласны в важности их значения. Фрейд использовал термин "перенос" для описания чувств клиента к терапевту. Его убеждением было то, что люди испытывают неразрешенные чувства по отношению к взрослым раннего периода своей жизни и теперь "переносят" их на другие значимые фигуры. Клиент относится к психотерапевту так, словно тот является его отцом или матерью, и анализ этих чувств поможет привести клиента к его подлинной проблеме. Салливан ввел термин "паратаксическое искажение", согласно которому, клиент искажает свое восприятие терапевта, вследствие неадекватного распространения жизненного опыта, при этом ранние детские переживания служат как бы глиной, из которой вылепливаются люди, встречающиеся в процессе жизненного пути. Экзистенциалисты считают, что отношения между клиентом и психотерапевтом это подлинные взаимоотношения, а не феномен "переноса", хотя искаженные пути восприятия могут изменять образ чувств, с которым клиент относится к психотерапевту. То, как Ваш психотерапевт объясняет природу Ваших чувств, имеет важное значение для всего терапевтического процесса.

Типичные чувства к психотерапевту
На ранних стадиях психотерапии Вы, скорее всего, будете впечатлены личностью Вашего терапевта. Ведь когда Вы пришли растерянным, он сохранял ясность и понимание ситуации. Он смог быстро распознать, что беспокоит Вас больше всего, и помочь Вам увидеть проблемы в новой перспективе. Вас могли впечатлить его знания, и Вы сделали заключение о том, что он очень умен. Из-за того, что терапевт помог расширить Ваше восприятие, легко поверить и Вам хочется поверить, что терапевт знает все и может помочь всегда. Чем больше веры Вы вложили в созданный Вами образ идеализированного психотерапевта, тем более оптимистично Вы относитесь к продолжению психотерапии. Вы можете начать фантазировать о том, что психотерапевт является совершенной личностью. Если он так знает людей, если его собственная жизнь так естественна и беззаботна, все что он делает, должно быть чудесным.
К сожалению, таким совершенством обладают очень немногие, но к еще большему сожалению, очень многие психотерапевты будут считать необходимым поддерживать восхищение клиентов, всячески поощряя это, вместо того, чтобы выявить искажение восприятия, которому Вы подверглись. Необходимо, чтобы терапевт Вам нравился, и Вы относились к нему с уважением, но способность терапевта помогать Вам через понимание Вас не делает еще его сверхчеловеком. Также помните, что мудрость и компетентность чудесного психотерапевта еще не является дорогой к успеху, ведь важно не то, чтобы психотерапевт понимал Вас, а то, чтобы он мог помочь научить Вас понимать себя лучше.
Тенденция идеализировать терапевта возникает также из естественного стремления к тому, что эта чудесная личность также восхищается Вами. Не удивляйтесь, если Вы обнаружите в себе желание привлекать внимание терапевта и вызвать в нем более личный интерес к Вам. Если, например, Вы стали дольше задумываться о том, в чем бы прийти на прием или приходите немного раньше, возможно, что Вы хотите того, чтобы терапевт уделил Вам большее внимание. Возможно, Ваши интересы немного изменились и, что удивительно, стали совпадать со вкусами Вашего психотерапевта. Если на стене кабинета помещены картины самого терапевта, Вы начинаете любоваться ими и обсуждать их. Возможно, Вы будете разыскивать все публикации Вашего терапевта и говорить о них во время встреч.
Также возможно, что Вы, как и многие другие, начнете испытывать сексуальный интерес к Вашему терапевту и захотите взаимности. Знание того, что терапевт находит Вас сексуально привлекательной, говорит Вам о том, что он восхищается Вами. Если терапевт не отвечает Вам восхищением и интересом, Вы чувствуете себя уязвленной или отвергнутой и ощущаете, как холоден и безжизненен Ваш терапевт. Вас может даже удивить, как такая личность, очевидно неспособная заботиться, показалась Вам прекрасной. Какие бы чувства Вы ни испытали, посмотрите на них в перспективе Вашей ситуации. Знание того, что нет ничего необычного и обидного в том, чтобы быть отвергнутой в подобных обстоятельствах, поможет Вам понять, возникли ли Ваши чувства от нереалистичных ожиданий или от особого "подогревающего" поведения со стороны психотерапевта. Нереалистическое восхищение может привести к другим негативным чувствам. Часто, если для клиента психотерапевт был "богом", то теперь он окрашивается в дьявольские тона. Так становится невозможной перспектива дальнейшей работы. Если же Вы не ожидаете совершенства, и психотерапевт на него не претендует, то вы оба способны лучше признавать и справляться с ошибками психотерапевта, когда и если они произойдут.

[Lyubimova]

Чувства, связанные с непереносимостью психотерапевта
Если мы порой испытываем раздражение, неприязнь, непереносимость, связанную с событиями, людьми, а иногда и по отношению к себе, нет ничего невероятного в том, чтобы предположить, что Ваше отношение к психотерапевту с самого начала будет отрицательным. Если Вам кажется, что люди находят Вас неинтересным, то Вы будете искать признаки пренебрежения Вами на каждом шагу. Простой взгляд терапевта будет воспринят Вами так, словно терапевту заранее будет скучно все, что Вы ему скажете. Вы можете заметить зевок и сделаете вывод, что терапевт не испытывает ни малейшего интереса к Вам. Если Вы осознаете за собой эту особенность - настороженное чувство обиды из-за того, что Вами пренебрегают - то, скорее всего, психотерапевт здесь не при чем. Пока вы не выделите терапевта из круга других людей, относительно которых вам ясно, что они не интересуются Вами, Вы не сможете начать продуктивную работу. Если Вы не чувствуете в себе желания и сил глубоко вовлечься в психотерапевтический процесс по "проработке чувств переноса", если Ваши посещения специалиста, который раздражает Вас достаточно редки и Вы не возлагаете на них надежд, есть смысл прекратить их. Вы останетесь со своим "комплексом плохого отношения к Вам", пока не решитесь глубоко и ответственно исследовать его с помощью психотерапевта.
Проведенные исследования самоотчета клиентов, которые посещали психотерапевтов, показали, что успех психотерапии не зависел от того, как они отнеслись к психотерапевту в начале процесса. Среди ответов были - "разочарование", "глубокая привязанность", "ярость" и "нейтральность". Таким образом, не существует "правильного" отношения к психотерапевту. Складывающиеся отношения зависят от Ваших чувств, от чувств терапевта к Вам и от того, какие цели Вы ставите. Интенсивные позитивные чувства по отношению к терапевту не являются гарантией хорошей терапии. Как позитивные, так и негативные чувства ограничивают вашу ясность восприятия мира и психотерапевта.
Вам надо быть открытым перед психотерапевтом потому, что Вы решились изменить себя, а не потому, что выбрали именно этого специалиста. Быть искренним - это более позитивный опыт, чем робость или слезы, возникающие от нереалистичных ожиданий или от ненависти. Постарайтесь оценить Ваши терапевтические отношения, исходя из того, какой смысл они имеют для Вас, а не ориентируясь на впечатления Ваших друзей.

Что чувствует психотерапевт к Вам
Согласно традиционным школам, предполагается, что психотерапевт должен быть безличностным и анонимным. Причиной предосудительного отношения к терапевтам, позволяющим открывать личные чувства и информацию о себе, служит мнение, что чем меньше клиент знает о терапевте, тем больше терапевт сможет уловить искажения в восприятии клиентом терапевта, иными словами, каким бы содержимым не наполнял клиент форму терапевта, это будет ясно отражать чувства клиента.
Многие терапевты пришли к пониманию того, что они не просто пустой экран или зеркало для клиента, но личность, которая даже сидя спокойно, испытывает чувства и желания. Терапевт не может избежать эмоциональной вовлеченности, он может только отрицать ее. В исследованиях было показано, что успешность психотерапии зависит от подлинности, теплоты и эмпатии психотерапевта и что трудно достичь психотерапевтических целей, оставаясь отдаленным и индифферентным. Опытные психотерапевты осознают свои чувства по отношению к клиентам, но удерживают их для того, чтобы не помешать психотерапевтическому процессу, незрелые психотерапевты либо отрицают эти чувства, либо полагают их прежде интересов клиента.
Терапевтам свойственно реагировать на клиентов так, как они реагируют на остальных людей. Терапевты, которые вне работы отличаются терпением, с такой же терпеливостью будут относиться к своим клиентам. Неуверенные в себе терапевты будут насторожены и напряжены в ответ на любое изменение поведение клиента. Терапевты, чувствующие себя более комфортно с женщинами, будут легче работать с клиентами женского пола. Психотерапевты, преисполненные материнским чувством заботы предпочитают зависимых клиентов, а склонные к авторитарности терапевты - подчиняемых клиентов. Нельзя ожидать того, что специалист, к которому Вы обратитесь, будет лишен личных пристрастий, но Вы можете надеяться, что он осознает в себе эти чувства, вместо того, чтобы отрицать их, и следит за тем, чтобы они оставались под контролем или выявились в психотерапии наиболее возможным позитивным образом.
Терапевты могут испытывать неприязненные чувства по отношению к клиентам, которые они постараются удерживать недоступными для клиента. Терапевту, как и любому человеку, скорее понравится клиент, которому он нравится. Враждебность в клиенте вызывает тревогу и враждебность в психотерапевте, который тогда обнаруживает защитное поведение. Менее компетентные терапевты испытывают больше негативных реакций к клиентам, по сравнению с более опытными терапевтами. Терапевт менее эффективен, если проблемы его клиентов совпадают с его собственными.
Чувства терапевта по отношению к клиентам сильно различаются день ото дня. Исследования показывают, что если терапевт чувствует себя хорошо, он выказывает больше теплоты в своих отношениях с клиентами, он более искренен и более эффективен, чем если ему физически плохо, или он загружен личными проблемами.
Одним из наиболее проблематичных аспектов являются сексуальные чувства терапевта по отношению к своим клиентам. В своем стремлении получить принятие и одобрение, клиенты могут быть сексуально соблазнительны. Иногда терапевты встречают клиентов, которые открыто хотят сексуального контакта, что является формой подтверждения того, что терапевт ими интересуется. Проблема усложняется тем, что большинство обращающихся за терапией имеют сексуальные трудности и стремятся от них избавиться. В этом случае фигура психотерапевта предстает комбинацией сексуального учителя и объекта для секса. Многие терапевты испытывают сексуальное влечение по отношению к клиентам, хотя пытаются рационализировать свой сексуальный интерес как реакцию на соблазн со стороны клиента. Так как большинство психотерапевтов мужчины, а среди клиентов преобладают женщины и обычно моложе, чем терапевты, то старые шутки о профессорах и ассистентках, врачах и медсестрах, начальниках и секретаршах, получают новое подтверждение в этой ситуации. Хотя статистики о вовлеченности терапевтов в сексуальные отношения с клиентами не существует, многие женщины - клиентки признаются в этом, и некоторые терапевты, например Мартин Шепард в книге "Лечение любовью", открыто провозглашают, что сексуальные контакты с терапевтом могут идти на пользу клиенту. Есть основания предполагать, что терапевтов, имеющих сексуальные отношения с клиентами, больше чем тех, которые открыто в этом признаются.
В книге "Женщина и безумие" Филлис Чеслер приводит множество интервью с женщинами, имевших сексуальную связь со своими психотерапевтами, что большей частью повлекло за собой несчастливые последствия. Вполне понятно, что интимная атмосфера уютного кабинета способствует развитию сексуального влечения между клиентом и терапевтом. Однако с того момента как возникли сексуальные отношения, закончились профессиональные. Несомненно, контакт с любящим сексуальным партнером может быть психотерапевтичным, но это не психотерапия. Если клиент и терапевт испытывают сильные взаимные чувства друг к другу, следует расторгнуть психотерапевтический контракт.
Возможно, наиболее неприятным аспектом сексуальной связи психотерапевта и клиента является практика, когда клиент продолжает оплачивать "психотерапевтические встречи". В этом случае, каким бы профессионализмом ни отличался терапевт, его деятельность относится скорее к проституции, чем к психотерапии.

[Lyubimova]

СОПРОТИВЛЕНИЕ ИЛИ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ?
В тех случаях, когда психотерапия приносит свои плоды, у Вас возникает позитивное отношение к терапевту. Проблемы исчезают, и Вы чувствуете, что возросли в понимании себя, став умнее и сильнее.
Негативные чувства могут возникать не только, когда незаметно эффекта от психотерапии, но и, парадоксальным образом, когда очевидно, что терапия действует. При этом Вы сталкиваетесь с неприятными аспектами, до тех пор притаившимися в глубине Вашей личности. Вы понимаете, что Вам предстоит измениться, отбросить прежний стиль жизни, даже если с ним было связано много страданий. При этом Вы испытываете тревогу, теряя привычное, и боитесь встретиться с неизвестным. Когда психотерапия приводит Вас к этим выводам, у Вас возникает желание бежать. Порой сама мысль о необходимости перемен трудна для принятия. Тогда Вы начинаете противодействовать психотерапии.
Это блокирование терапевтических открытий получило название - "сопротивление". В процессе успешной психотерапии не избежать периодов сопротивления. Само сопротивление является признаком того, что Вы находитесь на пороге чего-то важного. Чувства, связанные с сопротивлением являются тягостными как для клиента, так и для терапевта. Клиент может почувствовать себя виноватым, а терапевт - не оправдавшим надежд. Учитывая возможность возникновения подобных чувств в психотерапевтическом процессе, важно определить, что является источником этих чувств.
Если Вам становится скучно во время встреч, или Вы сердитесь на психотерапевта, спросите себя: "Мои ли это проблемы или что-то связано с поведением психотерапевта?" Однако большинство клиентов испытывают трудности с различением, а тем более с высказыванием своих чувств, именно поэтому они посещают психотерапию. Решившись спросить, они рискуют получить ответ - "Все это признаки Вашего сопротивления". Действительно, клиенты могут сопротивляться, но не исключена возможность, что личность психотерапевта оказывается несовместимой с личностью клиента или психотерапевт просто некомпетентен. Учитывая, что вопрос сопротивления является одним из основных в психотерапевтическом процессе, Вы сможете попытаться определить, являются ли Ваши негативные чувства сопротивлением или они обусловлены неудачной тактикой терапевта по следующим признакам.

Признаки сопротивления:
- Когда терапевтический процесс протекает успешно, но внезапно Вам становится трудно и неприятно посещать встречи.
- Когда Вы попробовали начинать курсы терапии с несколькими специалистами и заканчивали их, сталкиваясь с одними и теми же проблемами.
- Когда Ваше разочарование в психотерапевте похоже на разочарование другими значимыми личностями в Вашей жизни.
- Когда внезапно меняется Ваше отношение к терапии - она начинает казаться слишком дорогостоящей или неэффективной.
- Когда поглощенность другими занятиями приводит к тому, что Вы отменяете или забываете о Ваших встречах с психотерапевтом.
- Когда Вам не хочется рассказывать терапевту о важных событиях в Вашей жизни.
- Когда без всяких причин Вы начинаете думать о том, чтобы скорее закончить терапию, прежде чем это было обусловлено соглашением.

Признаки несовместимости
В то время как терапевтам свойственно думать, что все негативные чувства клиента связаны только с сопротивлением, будет полезно, чтобы у Вас имелись некоторые основные ориентиры для того, чтобы предполагать, что именно позиция психотерапевта сделала Вас несчастным в процессе терапии. Ниже приведены типичные ситуации, в которых вина за неудачу психотерапевтических отношений относится скорее к психотерапевту, нежели к вам.

- Оказывается, что Ваш психотерапевт непригоден для Вас. Он слишком монотонен и закрыт. В его поведении становятся видны претензии на значительность, он говорит много незнакомых Вам слов или похваляется, что среди его клиентов много известных людей. Возможно, он просто недостаточно умен, не понимает переносного смысла слов и полагает, что "мадригал" это название эстрадного ансамбля, а "Космополитен" - это политический журнал. Возможно, что он слишком ярко или, наоборот, по-домашнему одет, не слишком чистоплотен. В любом случае, если ваши "волны" не совпадают, вам будет трудно довести значимую для Вас информацию до него.
- Возникает конфликт убеждений. Взаимное уважение к этическим нормам и стилю жизни является необходимым условием для продуктивного общения. Возможно, терапевт придерживается в жизни убеждений в первенстве мужского пола. Возможно, он воспринимает Ваши политические взгляды как пережиток подросткового протеста. Возможно, он слишком быстро и во всем соглашается с Вами, словно у него нет собственных принципов. Так что если точка зрения терапевта не устраивает Вас или Вы решительно не согласны с его убеждениями, нет смысла продолжать встречи.
- Вы чувствуете, что Ваш терапевт, словно "холодная рыба". Вы не получаете тепла и внимания, необходимых для Вашего внутреннего роста. Хотя целью психотерапии и не является обзавестись новым другом, поддерживающая и заботливая атмосфера позволит Вам быстрее мобилизовать собственные ресурсы. Терапевт может объяснять свою неспособность чувствовать Вас профессиональной обязанностью дистанцирования. Однако такое отдаление служит скорее его обороне, а не Вашим интересам.
- Когда Ваш психотерапевт - "звезда". Действительно восхитительно находиться в его обществе, когда он неподражаем, искрится и поражает обаянием. Такой магнетизм приводит к тому, что Вы наслаждаетесь его вниманием к Вам. С таким харизматическим терапевтом легко начинать, затем это начинает Вас утомлять. Некоторые терапевты претендуют на роль "гуру", ваших наставников, за что Вам придется расплачиваться послушанием, восхвалением и зависимостью от них. Посвящение себя психотерапевту означает отказ от поиска сил и ресурсов внутри собственной личности.
- Когда Ваш психотерапевт "зависает" над несущественными подробностями. Он начинает копаться в Ваших детских воспоминаниях или снах. Это абсолютно идет вразрез с проблемами, которые серьезно беспокоят Вас в настоящее время. Он может расспрашивать о деталях вечера в ресторане, или обсуждать кинофильм, или интересоваться Вашими знакомыми. Целью подобных расспросов может быть либо подтверждение его теории о Вашем состоянии, или сбор материала для сплетни. Если Вы чувствуете, что время Вашей встречи можно потратить с большей пользой, то, скорее всего, Вы правы.
- Если Ваш психотерапевт "вешается" на Вас. Вы можете почувствовать, что интересуете его сексуально больше, чем в качестве клиента. Вы можете уловить ревность, когда рассказываете о других своих знакомых. Он постоянно настаивает на продолжении терапии. В экстремальных случаях, он может заявить, что сексуальная связь с ним послужит снятию Ваших блоков и внутренней зажатости. Некоторые терапевты начинают шантажировать клиентов - "Вы начнете пить снова, если не будете приходить ко мне".
- Когда Вы чувствуете, что превращаетесь в глину, из которой терапевт старается слепить то, что ему по вкусу. Несмотря на то, что предписания терапевта Вам не нравятся, он настаивает на буквальном выполнении их. Терапевты часто думают, что они знают лучше и их задача - довести это до Вашего сведения. Для этого терапевт любой ценой стремится поддерживать контроль и власть над Вами. Ему нужно, чтобы Вы постоянно жаловались на жизнь и во всем соглашались с ним. Для него это признак "хорошей приспособляемости". Любое проявление самостоятельности будет воспринято им как "сопротивление". Так происходит подавление Вашей независимости.
- Когда вы оба ведете себя неконструктивно. Терапия превращается в серии споров, выяснения отношений, взаимных упреков. Такие встречи, полные обвинений и защит являются следствием потери иллюзий. Если один из вас имел нереалистичные ожидания в отношении другого, то их крушение материализуется в раздражение и гнев. Это подобно тому, что ребенок, который верил в отца, начинает понимать его слабость, а отец, считавший, что ребенок гений, убеждается в его заурядности. Как терапевту, так и клиенту этот вариант приносит множество огорчений.
- Когда Ваш психотерапевт невнимателен к Вам, "зациклен на себе" и эгоистичен. Многих клиентов могут раздражать те или иные привычки психотерапевта, однако постоянное повторение следующего должно насторожить Вас: терапевт укорачивает время Ваших встреч, распечатывает письма в Вашем присутствии или засыпает (да-да, и такое бывает), отказывается отвечать Вам по телефону, не проявляет гибкости в обсуждении оплаты пропущенных встреч, не желает учитывать серьезные обстоятельства, происходящие с Вами (потерю работы, семейные трудности, болезни), беспричинно завышает размер оплаты или частоту встреч. Он может начать проявлять упрямство, нетерпимость к возражениям, чувство юмора превратится в злой сарказм. Помните, что Вы имеете право на уважение и вежливость, независимо от продолжительности Вашей терапии.
- Когда терапевт отказывается обсуждать Ваши сомнения. Показанием того, что терапия неэффективна, является отказ терапевта говорить о Ваших впечатлениях о терапии. Некоторые терапевты могут разрешить Вам высказаться, а затем станут защищаться или обвинять Вас. Возможно, в порыве обвинения, терапевт скажет "Если вам не нравится здесь, идите прочь". Если такое произойдет, этот совет психотерапевта будет лучшим из всего, что он говорил Вам ранее.

Итак, Вы и только Вы решаете, совместимы ли Вы с Вашим психотерапевтом. Не бойтесь прислушаться к собственным чувствам и довериться своему суждению: если Вам кажется, что что-то не в порядке, скорее всего Вы правы.

[Lyubimova]

Завершение терапии.

[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]

Как понять, что пришло время остановить психотерапевтический процесс? Очевидный ответ тот, что окончание происходит тогда, когда достигнуты цели. Но проблема в том, что немногие имеют четкие цели. Если Вы пришли затем, чтобы преодолет определенные проблемы - ответ ясен.

Но если Вы приступили к терапии для внутреннего роста или обретения личностной свободы, то решение принять сложнее, потому что личностное развитие - процесс бесконечный. В этом случае решение об окончании терапии основывается не на оптимальном разрешении проблем, а на обладании возможностью возрастания, опираясь отныне лишь на собственные ресурсы.

Понимание того, что Вы готовы к прекращению терапии, приходит постепенно. Это случается по-разному, но существуют общие моменты, такие как появление возможности принимать себя позитивно, способности видеть вещи ясно, возрастание доверия и степени открытости своих чувств. Вы научились отпускать то, что прежде ранило Вас и относитесь к жизни более терпимо, понимая, что тревога является частью открытого и доверительного отношения к жизни. Думая об этих достижениях, Вы вдруг стали отдавать себе отчет в том, что затраты на терапию, такие как время, усилия и деньги теперь стали перевешивать выгоды от нее.

По мере того, как вы чувствуете изменения в себе с возрастанием собственных возможностей, происходят изменения и в ваших отношениях с психотерапевтом. Отныне он становится на один уровень с любой другой личностью из Вашей жизни. Вы начинаете осознавать его пределы и ограничения без чувства раздражения и разочарования. Вам становится легче возражать ему, высказываться тогда, когда Вы чувствуете, что он не прав, не заботясь о последствиях для себя.

Вы обнаруживаете, что во время встреч становитесь все более активным, Вы все меньше нуждаетесь в руководстве и все больше времени с терапевтом Вы проводите в веселом обсуждении пустяков. Вы начинаете воспринимать идею расставания с терапевтом без паники и даже удивляетесь, почему эта мысль ранее не приходила Вам в голову.

Принимая решение об окончании терапии, уясните его причины, принимая во внимание возможные аспекты сопротивления. Приняв решение, обсудите его с терапевтом, назначив дату последней встречи. Часть встреч до этой даты стоит провести в обсуждении достигнутого и интеграции результатов. Это время связать концы затронутых тем и прояснить ресурсы, на которые затем можно будет опереться. Это время, когда пациент научается быть собственным психотерапевтом. Когда дата окончания определена, и оба участника знают об этом, они постепенно сживаются с мыслью необходимости прекращения отношений друг с другом.

Иногда прекращение терапии происходит через удлинение интервалов между встречами. Это более приемлемый способ завершения, если целью терапии было разрешение проблемы, а не способствование самораскрытию и росту. В последнем случае необходимо решительно выдержать напряженность расставания, иначе терапевтический процесс может затянуться до бесконечности.


Отто Эренберг - доктор психологии, специалист по психотерапии и психоанализу. Супервизор психотерапии в тренировочных институтах. Мириам Эренберг - доктор психологии, специалист по экзистенциальному анализу. Авторы проживают в Нью-Йорке и занимаются частной практикой.

[Lyubimova]

МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПРИКАЗ
10 апреля 2001 г.
N 113
О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ОТРАСЛЕВОГО КЛАССИФИКАТОРА
"ПРОСТЫЕ МЕДИЦИНСКИЕ УСЛУГИ"
13 ИССЛЕДОВАНИЯ И ВОЗДЕЙСТВИЯ НА СОЗНАНИЕ, ПОВЕДЕНИЕ И ПСИХИЧЕСКУЮ СФЕРУ

13.30 Психическая сфера
13.30.001 Патопсихологическое обследование
13.30.002 Трудотерапия
13.30.003 Психологическая адаптация
13.30.004 Терапия средой
13.30.005 Психотерапия
13.30.006 Гипнотерапия
13.30.007 Психоанализ
13.30.008 Наблюдение за поведением больного с психическими
расстройствами

То есть , психотерапия - медицинская услуга , соответственно подлежит лицензированию и можно требовать лицензию.

Также :

УТВЕРЖДЕНО
приказом Минздрава России
от 16.09.2003 г. N 438
психотерапевт - специалист с высшим медицинским образованием по специальности "лечебное дело" или "педиатрия", прошедший подготовку по специальности "психиатрия" в интернатуре, клинической ординатуре, а также прошедший профессиональную переподготовку либо клиническую ординатуру по психотерапии в медицинском образовательном учреждении высшего или дополнительного профессионального образования, либо в профильных научно-исследовательских медицинских институтах в соответствии с требованиями к образовательному стандарту, типовой программой и учебным планом профессиональной переподготовки, утвержденными в установленном порядке.

Информация любезно предоставлена юристом, Солдатенковым Александром Викторовичем

[Lyubimova]

На сегодняшний день в РФ существуют два профессиональных психотерапевтических сообщества:
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]

На 07 июня 2007 года:
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]


РОССИЙСКАЯ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ (сайта пока нет)
Санкт-Петербургский научно-исследовательский Психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева
Насчитывает 5000 членов, 62 региональных отделения.

[Lyubimova]

Бьюдженталь Д.
Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии
(М.: Независимая фирма “Класс”, 1998. — 336 с.)

Из предисловия автора.

"Несколько лет назад один молодой человек, живущий на другом конце континента, написал мне о том воздействии, которое оказала на него моя книга, и о своих надеждах на изменение и рост. Мы обменялись несколькими письмами, а затем он прислал мне письмо, где сообщил, что собирается в Лос-Анжелес и хочет встретиться со мной. Мы договорились о времени его визита в мой офис.
Войдя ко мне, молодой человек прямо с порога сказал, что предполагает бросить работу и переехать, чтобы проходить у меня терапию. Но уже через пятнадцать минут он расплакался. Он плакал от того, что разочаровался во мне. Я имею в виду, что он разочаровался во мне как в человеке.
Испытав наслаждение от того, что был столь высоко оценен другим человеком, я был повергнут в глубокое уныние. Молодой человек сообщил, что нашел меня значительно менее подлинным и в гораздо меньшей степени воплощающим его ожидания, чем можно было предположить при чтении моей книги. И, конечно, он был прав. Сказать по правде, я и сам не раз плакал над этим несоответствием.
Осознанно или нет, но этот обостренно впечатлительный молодой человек плакал и от разочарования в самом себе. Однако для меня это слабое утешение, поскольку я знаю, что очень далек от того, кем кажусь. И все-таки я люблю этот образ и хочу, чтобы другие верили в него. Точно так же, как юноше было необходимо понимание того обстоятельства, что он ищет идеальный образ, с которым можно было бы идентифицироваться, так и мне необходимо уважать собственные стремления к более полноценному бытию, и в то же время понимать, сколько возможностей все еще остаются нереализованными.
Я психотерапевт. Когда вы прочтете это предложение, вы, возможно, сразу же составите мнение обо мне. Вы можете решить, что я некто вроде магического целителя; шарлатана; современного священника или шамана; мастера, ремонтирующего психические поломки; некий пережиток, оставшийся от старых времен; советчик, знающий о людях все; орудие реакционных сил, пытающихся сохранить существующие порядки; или опасный радикал, стремящийся разрушить все доброе и ценное. Удивительно, что вы можете иметь обо мне любое из этих представлений, даже если вы сами являетесь психотерапевтом. Более того, я уверен, что мог бы найти психотерапевтов (или, по крайней мере, тех, кто читает себя таковыми), которые соответствуют всем этим характеристикам.
Мне бы хотелось найти новое название тому, что я делаю. Мне хотелось бы отказаться от таких слов, как психотерапия, врач, пациент и лечение, и заменить их на совершенно новый словарь, который бы более точно описывал то, что я делаю, характеризовал установки относительно нашего совместного предприятия (с теми, с кем я работаю) и (главное!) наши роли в этой пьесе. До сих пор, однако, я не нашел замены, которая бы меня устраивала, и поэтому по-прежнему использую те слова, к которым привык. Но, хотя слова и остаются прежними, их смысл постоянно меняется и развивается. А мой опыт, связанный с тем, что я продолжаю называть психотерапией, открывает передо мной все новые и новые перспективы, новые трудности и новые возможности.
Что я имею в виду, когда говорю, что “занимаюсь психотерапией”? Я помогаю людям, недовольным своей жизнью, попытаться сделать свою жизнь более удовлетворительной. Я работаю с людьми, которые хотят больше соответствовать тому, кем они могли бы стать, но пока не стали. Я работаю с людьми, чувствующими, что внутри них дремлет нечто большее, чем то, что они способны воплотить в жизнь. Я работаю с людьми, которые хотят быть по-настоящему близки с другими и стремятся преодолеть барьеры, создающие вокруг нас невидимую клетку.
Что означает “работаю с ...”? Это тоже иллюзия. Я много слушаю. Я говорю, когда начинаю чувствовать, что люди не искренни с самими собой или не искренни со мной. Я открываю себя внутреннему переживанию того опыта, который эти люди переживают внутри себя. Когда я чувствую, что мое внутреннее переживание находится в некотором соответствии с тем, что описывают мои пациенты (хотя оно необязательно совпадает с их переживанием), я могу рассказать им о некоторых ассоциациях, рождающихся во мне. Они могут касаться моих собственных реакций или связывать то, о чем они говорят сейчас, с тем, что упоминали ранее. Я больше слушаю, чем говорю, но иногда говорю много. Чаще всего я предоставляю возможность моим пациентам направлять разговор, но иногда я подвергаю сомнению правильность курса, который они избрали. Обычно мы относимся друг к другу с теплотой и симпатией, когда работаем вместе, но иногда мы сердимся и ругаемся — друг на друга, на жизнь или на что-то, не слишком для нас понятное. Иногда мы плачем вместе. Часто один из нас либо мы оба вместе бываем испуганы в течение всего сеанса.
То, что я пытаюсь передать — это ощущение деятельности, которая сильно отличается от большинства привычных в нашей культуре занятий. Это деятельность, содержащая в себе множество противоречий. В нее вовлечены двое людей, действующих и реагирующих друг на друга эмоционально и искренне. Она может иметь мощное воздействие на жизнь некоторых людей, оказаться почти совсем бесполезной для других и — если уж быть абсолютно честным — может нанести некоторым существенный вред.
Но, помимо того влияния, которое оказывает психотерапия на жизнь терапевта и его пациентов (и жизнь обоих действительно подвергается влиянию), она делает нечто еще, что ставит ее в особое положение в нашей культуре: она обеспечивает время и место для систематического наблюдения и осмысления того факта, что значит быть человеком. Термины наблюдение и осмысление не совсем удовлетворяют меня как определения данного процесса. Вы можете представить себе, что я имею в виду, если я напомню вам, насколько ваше внимание целиком поглощено той деятельностью, которая вас увлекает. Это может быть слушание музыки, или рыбная ловля, или изучение финансовых документов, или планирование нового проекта у вас на работе, или игра в гольф, или что-то еще. Чем бы это ни было, когда вы по-настоящему “поглощены” этим занятием, вы также по-настоящему становитесь самими собой, как бы парадоксально это ни звучало. Как можно заметить, если вы перестаете думать об этом, то бываете особенно хорошо настроены; у вас высокая восприимчивость; ваша способность понимать целый ряд нюансов вашей деятельности в этот момент выше, чем обычно; и вы обнаруживаете, что становитесь более творческой и подвижной личностью. Это и есть тот тип наблюдения и осмысления, который я пытаюсь охарактеризовать.
Быть психотерапевтом — значит занимать особое место среди зрителей человеческой драмы. Это место позволяет мне в какой-то степени заглядывать за сцену, но оно же требовательно вовлекает меня и в происходящее, так что я не могу оставаться пассивным зрителем, а снова и снова становлюсь частью действия. Я каждый раз оказываюсь эмоционально захваченным той жизнью, которая открывается передо мной, и тем содержанием, которое я чувствую в ней. И еще я постоянно ощущаю потребность отступить на шаг, поразмышлять о том, что переживаю, и разделить эти размышления с другими. Именно этому посвящены следующие главы. Эта книга содержит мои размышления о той науке быть живым, о науке, которой я и мои пациенты обучаем друг друга.
Но когда я пытаюсь выразить то, чему научился, работая со своими пациентами, я редко нахожу абстрактные термины. Я снова и снова обнаруживаю, что помню о том, как в разное время разные люди вместе со мной справлялись с жизненными затруднениями. Эти впечатления, вместо того, чтобы складываться в четкие повествовательные предложения, запутываются в эмоциях, которые мы испытываем друг к другу, в событиях, происходивших в нашей жизни, в других людях, так или иначе захваченных потоком наших переживаний. Все они — фазы человеческой истории, эпизоды человеческого опыта.
Я хочу пояснить: каждое новое понимание человеческого положения, открывавшееся мне, не было уникальным именно для данного человека. Наоборот. Все уроки я получил лишь потому, что сначала один, а затем другой мой пациент преподавали мне их, освещая различные аспекты, помогая мне за частным увидеть общее.
Так получается, что, когда я пытаюсь упорядочить эти уроки и поделиться ими с другими, я обнаруживаю: если я хочу разговаривать достоверно и живо, я должен говорить о конкретных людях. Эта книга рассказывает о людях — Ларри, Дженнифер, Фрэнке, Луизе, Холе, Кейт и обо мне — чтобы рассказать о переживаниях и смыслах, которые являются важнейшей частью человеческого опыта.
Это не объективные исследования случаев в традиционной для подобных сочинений форме. Объективность — иллюзия трусов и узаконение карательных мер. Говорить объективно о человеческой жизни и о стремлении к более полной реализации скрытого потенциала было бы искажением или даже извращением. Когда я писал или читал эти страницы, у меня подступали слезы, появлялась улыбка или возникало чувство волнения; я снова переживал моменты открытия, или братства, или разочарования. Я надеюсь, что мои читатели смогут отчасти пережить непосредственный опыт этих людей, ибо только таким образом можно проникнуть сквозь иллюзию общения к настоящим, живым и переживающим людям. Если это случится, читатель сможет отыскать и свой собственный путь к истоку собственной человечности."