Этот ответ был получен пару лет назад на форуме наркома.ру
Уважаемые коллеги,
Я с большим интересом слежу за дискуссией, которая развернулась на российских Интернет сайтах по поводу возможного применения метадоновой программы в России. Следует отметить, что публикации по этому поводу во многих российских медицинских журналах и СМИ отличаются тенденциозностью и прямым искажением фактов.
Следует отметить, что в Европе есть только 3 государства, где отсутствует заместительная терапия метадоном – это Россия, Украина и Белоруссия. В остальных государствах применение метадона постоянно расширяется, а не сворачивается, как это пытаются представить в наших СМИ. Я находился на стажировке в Германии в течение 5 месяцев до конца 2002 года и своими глазами видел, как организована заместительная терапия в повседневной работе врачей общей практики. С начала 2003 года показания к заместительной терапии в Германии значительно расширены.
Заместительная терапия впервые была применена не в 1964 г., как это принято считать, а в двадцатых годах, когда в Англии врачам официально разрешили прописывать героин и морфин больным наркоманией для постоянного приема. Метадон же для заместительной терапии предложил использовать впервые канадский врач Роберт Холлидей, опубликовавший об этом статью в 1959 году. Заслуга Доула и Нисвандер состояла в том, что они исследовали этот метод лечения и сделали эту информацию доступной для общественности.
Недоразумения происходят из-за того, что при современной организации метадоновой терапии смешиваются 2 вида программ – низкопороговые и высокопороговые. Низкопороговые программы предназначены для больных со слабой или отсутствующей мотивацией к трезвой жизни и имеют своей целью снижение вреда. Эти программы достаточно либеральны по отношению к больным. Высокопороговые программы предназначены для более мотивированных больных и имеют своей целью отказ больного от употребления уличных наркотиков. Они предусматривают жесткий контроль над состоянием больных, частые анализы мочи на предмет возможного употребления наркотиков. При смешении больных с разной мотивацией в одной программе лечения (средней по регламентации между двумя указанными выше) немотивированные больные “совращают” высоко мотивированных. На практике контроль за употреблением больными метадоновой программы уличных наркотиков часто отсутствует, что может приводить к развитию полинаркомании. Но все это не недостатки метадоновой программы вообще, а недостатки ее организации в каждом конкретном случае. Даже если больной получает только метадон без всякой психотерапии и социальной поддержки, его физическое и психическое состояние будет лучше, чем при отсутствии такого лечении и госпитализации в больницу каждые 3-4 месяца для перенесения абстинентного синдрома с последующим возобновлением употребления наркотика. Смертность больных на метадоновой программе также значительно ниже, чем при ее отсутствии. Это доказано рандомизированными контролируемыми испытаниями.
Попробуем взглянуть на реальную ситуацию при лечении, которое ориентировано на полное воздержание от наркотиков. Считается, что к наркологам для купирования абстинентного синдрома обращаются 10-15% от существующей популяции наркозависимых, из них успешно заканчивает лечение синдрома отмены только 50-70%. Из этих больных только небольшая часть обращается в реабилитационные центры (менее 10%). Из обратившихся в центры в лучшем случае 70 % (а обычно 50%) успешно заканчивают лечение (если речь идет о центрах длительного пребывания от 6 месяцев и дольше). Из успешно прошедших лечение в центре около 70 % больных (в лучшем случае) дают ремиссию более 1 года. Если сосчитать, какой процент больных из общего их количества выйдет в состояние ремиссии, то картина получается довольно грустная.
На метадоновых программах удерживаемость в течение 1 года составляет в среднем около 70%, что значительно превышает успех других мероприятий. Никто не утверждает, что метадон является панацеей, но среди медицинского сообщества в мире уже давно нет дискуссий, нужны ли программы заместительной терапии. Обсуждается только оптимальная форма их проведения, показания и противопоказания к ним. Кроме это заместительная терапия позволяет параллельно проводить этиотропное лечение гепатитов и ВИЧ-инфекции.
Следует отметить, что в России получили распространение и методы лечения наркомании, эффективность которых никогда не была доказана в качественно выполненных научных исследованиях. К этим методам относятся гемосорбция, плазмаферез, применение инъекций прологированных нейролептиков. Остается загадкой, почему в официальные протоколы лечения наркомании включены антидепрессанты группы ингибиторов обратного нейронального захвата серотонина и атипичные нейролептики, эффективность которых тоже никем не доказана (если не считать плохо скроенные заказные статьи в российских медицинских журналах).
Любопытно, что в психиатрии длительно время применялись и продолжают применяться типичные нейролептики (галоперидол, флуфеназин, трифтазин и др.), которые дают широкий спектр побочных явления, иногда инвалидизируюших больного и необратимых (так называемые поздние дискинезии). Но никто не ставит под вопрос необходимость их применения при шизофрении, т. к. без лечения она протекает значительно более тяжело. Лечение шизофрении состоит не только из терапии нейролептиками, но включает в себя также психотерапевтические и реабилитационные мероприятия, которые в странах СНГ часто плохо организованы или вообще отсутствуют. Но это ведь не является поводом, чтобы отказываться от лечения нейролептиками!
Ситуация в наркологии напоминает ситуацию в психиатрии в 50-х годах, когда нейролептики только появились. Тогда многие психиатры считали, что настоящее лечение шизофрении – это психотерапия, а психотропные препараты только подавляет симптоматики, но не обладают действием на глубинные причины развития болезни. На причину болезни нейролептики действительно не влияют, но качество жизни пациентов при их приеме значительно возрастает. То же самое можно сказать и про заместительную терапию.
И наконец в завершение моего письма хочу отметить следующее. Среди фанатичных противников метадоновой терапии распространена точка зрения, что есть некая метадоновая мафия, которая лоббирует применение этого препарата их финансовых соображений. Мне лично не известно о существовании такой мафии, но твердо утверждать об ее отсутствии я не могу. Зато можно предполагать, что очень большой группе людей невыгодно введение метадоновой программы. К ним относятся наркодилеры, а также сотрудники многочисленных государственных и частных учреждений, которые делают свой бизнес на лечении наркомании. При этом обычно они проводят терапию синдрома отмены, а психотерапевтическое лечение только декларируется, а не проводится в действительности. Людьми этими движет прямой финансовый интерес, и они будут всеми силами сопротивляться введению метадоновой терапии.
С уважением
О. Р. Айзберг,
ассистент кафедры психиатрии БелМАПО, Минск