Так, я себя таки домучила. Не знаю уже с какой попытки вышло вот это. Длинное-предлинное. Решила не укорачивать, коль уж родилось. И зря я, кажется, жаловалась, что никаких эмоций не испытываю. Сначала да, никак не получалось - полная отстраненность и безразличие. А потом "нашла". В итоге письмо вышло какое-то злобное. Аж самой неприятно - не мама получается, а какой-то монстр. А так вроде бы мама и ничего, ходит, себя не жалеет, мне помогает. А я вместо благодарности - вот это... Самой неприятно. И никакого облегчения нет.
Мама, часть этого я тебе уже говорила, но повторю.
Я вспоминаю, как я лежала с месячным ребенком в инфекции и не могла понять, что происходит, а ты приходила и кричала мне под окном, что ребенок умрет. Я объясняла тебе, что врач не хочет отвечать на вопросы, после осмотра сразу выскакивает из палаты, а выйти я не могу — нас закрывали снаружи. Пойти и сама поговорить с врачом в приемные часы ты отказалась, сказала, что у ребенка есть отец и мать.
Дочери года три... она что-то от меня хочет, не получает, и, маленькая хитрюга, начинает прижимать руки к голове и охая, жаловаться на головную боль... Ты готова была меня растерзать за это, за то, что я обижаю тяжелобольного ребенка. Дочерью цель была достигнута. Я была зла на тебя, а себя ненавидела — за то, что ты вмешиваешься в нашу жизнь, а я не могу оградить нашу семью от твоего вмешательства.
Дочери лет шесть... Мы наказали ее за непослушание лишением прогулки, а ты пришла и при ней начала возмущаться, что лишать прогулок нельзя... а однажды пришла и увела ее погулять, несмотря на наше решение. Ну что мне, надо было тебя из дома выгнать?
Дочери семь... родилась вторая, муж со старшей делает уроки... Да, мне тоже порой не нравилось, как он это делает. Да, часто он фактически подсказывал ей решение, не дожидаясь, пока дочь догадается сама. Да, ты права по сути. Но это можно было сказать обычными словами, попозже, и не при ребенке. Ты же почти визжала это в той самой комнате в те моменты, когда эти уроки делались. Дома был ад. Ты лишила меня возможности высказать свое недовольство приготовлениями уроков мужу и как-то повлиять на этот процесс. Он меня не слышал и не хотел слышать - «ты говоришь как твоя мать».
Старшая часто болела, ее надо было возить на процедуры, в бассейн, на ЛФК... ты была востребована и счастлива этим. Только дочь не хотела ездить с тобой, даже плакала... Мама, ты бываешь жестока. Нельзя говорить ребенку, что он гнилое яблоко и живет только на таблетках, что все на его лекарства только и работают. Ты же сама знаешь, что это не так. Тебе просто очень хотелось, чтобы это было так — тогда ты будешь нужна всегда.
Летом ты не поехала в деревню, самоотверженно осталась дома помогать мне с младшей дочерью. Даже не спросив меня, нужна ли мне эта помощь...
Дочери восемь... летом никуда не выезжали, ты тоже всегда была рядом, дома — тихий (вернее, громкий) ужас... тебе до всего есть дело, ты везде лезешь и даешь бесценные указания, которые я должна выполнять, это все при ребенке. Дочь «слетает с катушек» - не слушается нас, грубит, делает все назло. Я не знала, как с ней сладить. Была убеждена, что нам без тебя будет лучше. Я не ошиблась. Три недели на море НАШЕЙ семьей, потом полтора месяца в деревне. Да, в одном доме с тобой. Но тебе было не до нас - у тебя есть твоя сестра, огород, ты вся в делах, ты нас наконец-то не трогала. А теперь вспомни, как ты несколько раз буквально выгоняла меня из дома «погулять» с двумя детьми, одной восемь, второй год и четыре. Часа на два-три, пока моя тетя поспит. Да, сестра перенесла инсульт, да у нее часто болела голова, а дети шумят. Но тогда зачем ты сказала мне, что я могу приехать? Ладно, погода стояла чудесная и мы все равно замечательно отдохнули. Старшая успокоилась, с ней стало можно договориться, вполне нормальный ребенок.
Мама, почему ты недовольна буквально всем, что я делаю? Ты не оставляла в покое ни одну сторону моей жизни. Ты везде видела недостатки и указывала, как я должна поступить. Хочу ли я так поступать, тебя не интересовало.
Когда начала болеть младшая... без причины («может, зубы, да и горлышко немножко красное» - слова педиатра), с высоченной температурой, которую не сбить, с каким-то непонятным циклом в несколько месяцев. Ты опять начала кричать, что я ничего не делаю, что я рожаю детей, чтобы их угробить, что я ничего не хочу делать. Я «изнасиловала» местных врачей, сдали анализы на какие только возможно инфекции, ничего не нашли. Врачи остановились на том, что такой организм у ребенка — реагировать высокой температурой. Что я еще должна была сделать? Она и сейчас так болеет - «с места в карьер», без предварительного недомогания, и с температурой за сорок, которую тяжело снизить. А ты до сих пор каждый раз кричишь, что у нее воспаление легких и я безответственная мать. А как ты против ее воли и без моего разрешения лечила ее вдыханием дыма от ветоши и устроила ей ожог на подбородке, помнишь? А как давала без моего ведома лекарства, да еще перепутала детскую и взрослую форму? Как я от тебя каждый раз отбиваюсь, что ей надо давать антибиотики (по твоему назначению)? Я устала воевать с тобою, мама. Безумно устала.
Старшей около тринадцати... ты ее видела недалеко от своего дома. Даешь мне сверхценное указание проследить (в прямом смысле этого слова) куда и зачем ходит моя дочь. Просто спросить ее об этом тебе в голову не приходит. Самой следить (раз уж так тебе это надо) — тоже, у ребенка есть отец и мать.
Дочери четырнадцать, почти пятнадцать... она завела новых друзей. Тех самых... Ты кричишь, что я должна проследить за ней и хоть раз посмотреть, куда, к кому она ходит и чем там они занимаются. Господи, да ты в своем уме? Как можно незаметно пройти за ребенком через три микрорайона? Я же не сыщик, там столько открытых участков, это нереально. А главное — зачем? Дома, куда она ходит — знаю. К кому — тоже, я их у себя дома видела, и бегать за ней не надо. Чем занимаются — тоже примерно понятно, иллюзий не питаю. Я пытаюсь не потерять контакт с дочерью, чтобы она хоть что-то мне рассказывала сама, а ты кричишь про «проследить».
Первый уход из дома. Дочь не пришла ночевать. Что случилось — непонятно. Прислала смс, что заночует у подруги. На связь не выходит. Начинаем искать. Ты целыми днями сидишь у нас, комментируешь все мои действия, я все делаю не так. И накручиваешь, накручиваешь — себя и нас. Что ее поймали, на наркотики посадили, во все отверстия изнасиловали и прочее, прочее, прочее. Что это я (мы) ее так воспитали, что ты мне уже давно говорила, что она по другим микрорайонам ходит, что если бы я тебя слушала, то этого бы не было, что у тебя все внутри переворачивается и вообще непонятно, как ты жива еще. Что и где у меня переворачивалось, тебя не волновало. Спасибо тебе, мама, за поддержку. За то, что в то время, когда я сама умирала от неизвестности и, по сути, работала детективом (дочь мы в конце концов нашли сами, милиция «никого не нашла» даже когда мы указали адрес), сопоставляя факты, обзванивая всех, кого только смогла вспомнить, и ища хоть какие-то зацепки, ты в это время не переставая пилила меня за все грехи, которые я, по твоему мнению, совершила. И беспрестанно гнала меня (нас) из дома - «идите и ищите дочь, ходите по подъездам, везде». Самой пойти — ну как же, у ребенка есть родители.
Дочь нашли, контакт с ней потерян, она демонстративно продолжает встречаться с этими же друзьями, уходит утром и приходит вечером. Я думаю, что делать, начинаю искать психолога, раньше не догадалась. Ты устраиваешь у нас дома почти истерики на тему «она вам сифилис принесет, раньше надо было воспитывать, теперь ее надо учить железным прутом, бейте ее, за космы и об притолоку». Когда ее нет дома, кричишь, что мы должны пойти и за волосы ее притащить домой, предварительно отп***див на месте. Дома невозможно находиться. Я начинаю срываться на муже. В какой-то момент он тоже срывается и таки бъет дочь. Первый раз в жизни. По-моему, он частично винит в этом меня и не может мне этого простить. Поздравляю, мама. Ты добилась своего.
Дочь сбегает из дома. Присылает мне по смске в день, что она жива-здорова, домой вернется не скоро. Ты спрашиваешь, что я написала в ответ, и услышав, что я написала «главное, чтобы ты была в безопасности» кричишь, что ты бы на моем месте написала «чтоб ты сдохла». Знаешь, я даже не сомневаюсь в этом, мама. Я думала, что я не выживу в эти десять дней. Страх неизвестности, прокручивание в голове, что и где я сделала не так, необходимость общаться со множеством людей, которые знают, что происходит. Даже поплакать нельзя — рядом все время крутится младшая, ей тоже неспокойно и она ищет поддержки у меня. И снова ты у нас. Снова те же упреки-попреки, директивы-указания, сетования, что о тебе, твоих переживаниях никто не думает. Мама, я могу этого не выдержать. У меня ведь психика тоже не железная.
Дочь вернулась. Атмосфера дома тяжелая. С дочерью невозможно разговаривать, я с ней почти не общаюсь, папу она игнорирует. И опять ты у нас. Мало тебе, что ты донимаешь меня, ты донимаешь и дочь. Я говорю тебе, что лучше тебе пока не бывать у нас (на пару часов в выходные) и совсем не разговаривать с дочерью. Совсем ходить ты не перестала, с дочерью при мне не разговариваешь, но взгляд... ты что, испепелить ее хочешь? Ведь она же не перестала быть твоей внучкой! Надолго тебя не хватило — ты опять лезешь к ней с разговорами. Скажи мне, зачем ты у нее спрашиваешь, «еб***ся и ее подруга тоже или только она одна»? Что для тебя это изменит?
Сейчас потихоньку пытаемся наладить нашу жизнь. Я с дочерью как-то общаюсь, муж пока в стороне. Зачем ты шаришься по ее карманам? Что ты хочешь там найти? Что она курит — я уже знаю, ты уже тоже. Ты хочешь разрушить то хрупкое перимирие, что сейчас есть? Зачем ты это делаешь? Дочь ведь может подумать, что это делаю я. А я могу подумать, что ты лазаешь и в мой карман. Читала же ты все мои письма в детстве.
Мама, зачем ты все это делаешь? Ведь ты уничтожаешь мою семью!